Участник форума, Leon сделал перевод интервью Милен для радио RTL, которое она дала после концерта в Женеве.

Leon: Предлагаю вам перевод интервью Милен для радио RTL, эфир от 12.09.2009. Переводил на слух, по мере сил старался переводить максимально точно, в итоге утомился порядочно. Милен часто начинает фразу и, не заканчивая, начинает новую, использует вводные слова и фразы, не несущие никакой смысловой нагрузки. В целом в интервью вновь не было сказано практически ничего нового, но тем не менее кое-что интересное есть.


Здравствуйте, рад приветствовать вас на нашей эксклюзивной передаче Grand Studio. До 16 часов разговор с глазу на глаз с Милен Фармер, самой скрытной певицей Франции, час с Милен. Мы находимся на границе коммуны Клермон, в Женеве, далее в её отеле, воскресение, первая половина дня, на каблуках, одета в чёрный костюм, небольшой свитер с воротником, несмотря на то, что на солнце температура плюс тридцать, Милен Фармер не любит интервью, звезда была настолько скованной, что мы оба очень нервничали прежде чем начать интервью, (далее следует фраза: donc c’est aussi dans l’herbe dans le jardin de ça (sa) suite. “jardin secret” – личное, интимное пространство индивида). Я открыл для себя улыбчивую артистку, с обширными познаниями и разговорчивую.

Grand Studio RTL , специальный выпуск: Милен Фармер.

Ведущий: Добрый день, Милен Фармер.

МФ: Добрый день.

В.: Спасибо, что согласились на это интервью, мы находимся в Женеве, вчера вы дали концерт в Женеве перед 32 тысячами зрителей, как вы себя ощущаете сейчас, день спустя после концерта?

МФ: Отвечу вам: довольной и одновременно очень-очень уставшей, но это были незабываемые моменты, незабываемые.

В.: Вы не жалеете себя, когда вы на сцене, вы давно на сцене, вы также исполняете хореографию, потому как люди ждут от вас этого, выход на сцену для вас также и физическое испытание?

МФ: Во всяком случае я готовлюсь, я занималась физическими тренировками в течение шести месяцев прежде чем выйти на сцену, с тренером, его зовут Эрве Льюис, мы с ним проделали огромную работу в течение почти… 15 лет (Эрве работает с Милен в качестве тренера с 1988 г., а в 1985 – 1986 гг. это был он, кто тискал Милен в клипах Plus Grandir и Libertine, выступая под псевдонимом Рэмбо Ковальски), мы очень хорошо друг друга знаем… так что, да, физическая подготовка (l’appréhension physique), физические упражнения составляют часть шоу, но когда публика вас забирает, все эти люди передо мной, это настолько уносит, что мы забываем о форме, здесь более управляют эмоции.

В.: Вы обожаете петь перед публикой, часто после окончания куплета, номера, песни вы повторяете а капелла, чтобы слушать поющую публику, именно это в итоге самый большой подарок для артиста?

МФ: Это, вероятно, самый волшебный момент, как минимум, одни из самых волшебных моментов, это так, он захватывает песню… я скажу вам это почти счастье Дивы, хотя такое определение меня всегда стесняло, повторюсь, это нечто волшебное, исключительное, это потрясающе пережить нечто подобное, несомненно.

В.: Когда видишь вас на сцене, не скажешь, что вы предпочитаете тьму свету, вы такая сильная, такая полная жизни в свете прожекторов.

МФ: Здесь я вам отвечу, что выбор между тьмой и светом - это выбор между частной жизнью и жизнью публичной. Мы можем жить также и в тени, во мне есть этот парадокс, я в равной степени хорошо живу в тени и выражаю себя в свете прожекторов.

В.: Создаётся впечатление, что ваша застенчивость уходит, когда вы как вчера находитесь перед 30 тысячами зрителей, объясните, как это происходит?

МФ: У меня самой нет этому объяснения, разве что… я знаю свой недостаток: перед тремя людьми, не знаю как это определить, чувства, перед 30 тысячами зрителей переключение происходит практически естественно и… да, мне гораздо труднее быть перед двумя-тремя людьми, чем перед огромной аудиторией. 

В.: Потому что там вы не разговариваете, ибо там вы чтобы отдавать и получать, возможно, так?

МФ: Во всяком случае, слова идут через мои тексты, а затем…здесь нет ничего подготовленного заранее, когда я хочу сказать что-то, чувствую в этом потребность, тогда в дело идёт естественность, эмоции, идущие напрямую. 

В.: Когда вы пишете свои тексты, вы уже думаете о визуальных аспектах: экранизации, о будущем песни в сценическом воплощении?

МФ: Нет, честно говоря, в такие моменты я должна быть в изолированном от других месте, я работаю с Лораном Бутона, который также композитор, слова, скажем так, приходят, соединяются, гармонизируются с музыкой, так что я нуждаюсь в музыке до того как я пишу слова. Иногда музыка меня вдохновляет некими чувствами, сенсациями, иногда я испытывают потребность в тексте, потом музыка соединяется с этим текстом, но никогда некие визуальные образы в моём сознании не возникают в такие моменты, нет.

В.: Вы мне сказали об особом месте, где вы пишете тексты, это место, вы там совсем одна, как школьница за своим письменным столом с чистыми листами, ручками, вы успокаиваетесь, музыка вас вдохновляет, это такое место?

МФ: Именно. В месте совершенно изолированном, мне это нужно, как школьница… школьница… у меня очень мало воспоминаний о школьных годах, во всяком случае, нуждаюсь в уединении, а также музыке, музыке, на которую я накладываю слова.

В.: На сцене вы по-настоящему воплощаете, что потрясает, интимность и добродушие, окружённая гигантскими декорациями, каков секрет того, чтобы объединить всё это в одно целое?

МФ: Я всегда любила, во всяком случае, испытывала потребность в гигантском, грандиозном, сейчас я нуждаюсь в моментах интимности, это то, что мы создавали в этом спектакле, а именно авансцена и крест (Милен имеет в виду, разумеется, звезду), которая расположена в центре стадиона, это там происходит настоящий обмен эмоциями, обмен эмоциями происходит и на центральной сцене, но посреди этого креста (читай: звезды) мы создаём эти моменты интимности, которые для меня являются счастьем… я бы сказала, практически единения с публикой, несмотря на то, что это сильное слово, но это действительно настоящие моменты интимности, несмотря на большое количество, это большое количество (людей) становится единым целым… становится чем-то исключительным для меня.

В.: Также есть ещё диада помимо гигантизма и интимности, которая бросается в глаза, когда вы на сцене, это сдержанность и одновременно провокация, каким образом вы их соединяете?

МФ: Всё зависит от того, затрагиваете ли вы сдержанность в жизни частной или сдержанность, собственно, на сцене.

В.: На сцене вы сдержанная и интимная, и в то же время вы сильная, активно представленная, все держится на вас, это вы управляете всем этим… у вас также присутствует и провокация, в хореографии, одежде…

МФ(перебивая): Я отвечу вам достаточно банально: все эти грани составляют часть меня, я по натуре в целом сдержанная, иногда застенчивая, но звонкий смех также составляет часть моего я, как вы могли убедиться (смеётся). Сначала нам было тяжело начать беседу, а также иногда во мне есть эта… это подарок судьбы, во мне, несомненно, иногда есть эта хрупкость, но также и сила, во всяком случае, я выражаю себя именно так, это та сила, которая позволяет мне преодолеть все мои страхи, победить всех моих демонов, в моменты, когда мне это более всего необходимо.


В.: Остаётся лишь три концерта в рамках этого турне 2009, вас не гложет тот факт, что это конец турне, прощальные спектакли?

МФ: Есть такое, с самого начала турне, потому как каждое начало имеет свой конец. Теперь же что касается переживания этого момента прощания, ощущения большой пустоты… Для меня это нечто очень личное, но я не скрываю того факта, что каждый артист вам ответит, что, да, это ощущение пустоты… почти непреодолимое. Полагаю, главное в этой ситуации – это заставить себя делать что-то, погрузиться в созидание, создавать что-то, не для того, чтобы забыться, но для того, дать себе силы, продолжать жить, творить.

В.: Итак, креативом вы заменяете аплодисменты публики каждый вечер, перед небольшой домашней аудиторией?

МФ: Заменить публику таким образом сложно, подобное нельзя заменить чем-либо (irremplaçable), но… да, несомненно, именно при помощи творчества я вновь нахожу силы и желание продолжать.

В.: А что вы, Милен Фармер, делаете за 10 минут до выхода на сцену? Вы что-то рассказываете, с кем вы находитесь, у вас есть некие ритуалы или некие предметы, которые нужно обязательно держать в руке в такие моменты?

МФ: Послушайте, что касается ритуалов, не знаю, могу ли я… разве что застенчивость (смеётся). Говоря серьёзно, рядом со мной в такие моменты находится Антони, который остаётся в моей комнате…

В.(перебивая): Антони – это ваш лучший друг?

МФ: …это момент, во всяком случае последние десять минут перед выходом, это момент успокоения, скорее даже концентрации, а потом… открывая вам маленький секрет, приходит Лоран за пять минут до выхода на сцену…
В.( перебивая): Лоран Бутонна, ваш композитор?

МФ: … сжимает мою руку и поднимает меня (смеётся). Никто этого не понимает. Поднять меня – это способ дать мне дышать, немного снять стресс, но в основном такие моменты проходят в тишине. Что же касается специальных предметов, да, они находятся рядом со мной, они мне дороги.

В.: Во всяком случае они у вас есть?

МФ: Нуждаюсь в них. (J’envie)

В.: Следите ли вы за артистической продукцией: сценической, студийной, альбомной. Вы много музыки слушаете ?

МФ: Я слушаю много музыки, со вниманием отношусь к музыкальной продукции, как и у всех, у меня есть предпочтения, но мои музыкальные вкусы достаточно эклектичны, я назову вам несколько имён: я обожаю Sigur Ros, обожаю их вселенную, обожаю Depeche Mode, обожаю Дэвида Боуи, (?), Жульет Греко, есть ещё множество артистов, которые мне также нравятся. В целом мне нравятся артисты, обладающие своей собственной вселенной, на сцене желающие предложить публике нечто потрясающее, даже если остальные на сцене очень очень интимны, Жульет Греко, например, но у неё… я бы сказала, такое присутствие, такая особая вселенная слов, а также и самой личности, глубинных вещей, которые меня очень трогают…

В.: Это так, Жульет Греко, с которой я встречался два месяца назад при подготовке интервью по случаю выхода её нового альбома, говорила об обожании, которое она испытывает по отношению к вам.

МФ: Очень приятно, трогательно.


В.: Раз уж мы заговорили об артистах, смерть Майкла Джексона на вас повлияла, как на вас повлияла его смерть?

МФ: Это трагично. Я бы использовала здесь определение несовместимость жизни частной и жизни публичной, СМИ… это был великий артист, это был тот, которого многие любили за его шоу, но также и как человека реального, его хрупкость и чувственность и… это трагично, именно это слово приходит на ум, вот, мне грустно по этому поводу как и многим другим людям.

В.: А его альбомы, ДВД, у вас они есть?

МФ.: Безусловно.

В.: Сентябрь 2009 г., это 25 лет карьеры, чтобы продолжать дальше в чём секрет? В работе?

МФ: Я всегда боялась учить кого-либо, но во всяком случае это работа, погружение во что-то существенное.

В.: Иногда и в страдание?

МФ: Возможно, это характерно для всех, хотя я говорю лишь о себе, всякая работа в какой-то степени неприятна, но страдание составляет её часть, страдание из-за сомнений, возможно, и страдание физическое, надо превозмогать себя.

В.: Я задам вам вопрос, поскольку ваша вселенная очень узнаваема, очень определённая и очень связная с самого начала вашей карьеры, где вы черпаете творческое вдохновение?

МФ: В какой-то степени повсюду. Я могу вам рассказать о выставке в Нью-Йорке, которую я открыла для себя какое-то время назад, называется Art Body, множество тел без кожи, это человеческие тела с удалённой подкожной клечаткой (мездрой), препарированные тела, я была очень… не шокирована, но очень впечатлена и заинтригована, это также составляет часть моих рефлексий и подало мне идею, желание использовать идею тел с содранной кожей. Отсюда и родилась эта идея, я говорила с Жаном-Полем Готье, который был в восторге от возможности создать костюмы людей с содранной кожей для всех танцоров. Это было использовано в начале шоу. Вот, это один из источников моего вдохновения, а также, разумеется, картины, литература, всё то, что вдохновляет и составляет часть нашей жизни. Различные авторы, Стефан Цвейг (…)

В.: Интересно узнать, возможно, путешествия, знакомства вас вдохновляют?

МФ: Полагаю, человек сам по себе меня вдохновляет, но о какой-то конкретной личности не могу точно сказать, не знаю (est-ce que cette personne aura declanche est a l’idee la ponctuellement), но… но знакомства, приятные знакомства очень редки, они жизненно необходимы.

В.: Двадцать пять лет карьеры, Милен, есть ли у вас ощущение, что вы создали настоящее произведение?

МФ: Нет, скажу вам, что Стефан Цвейг создал произведения, я создала что-то. Я довольна тем, что мне удалось создать, без каких-либо претензий, счастлива тому, что нашла свою публику, счастлива её преданности… вот…

В.: Вызван ли тот факт, что вы продолжаете заниматься своей профессией, страстным желанием оставить после себя след?

МФ: Честно говоря, страстное желание оставить след - это не моё, но, если быть честной, я хотела бы, чтобы меня не забыли. Но жизнь не заканчивается, дело за мной продолжать её выстраивать.

В.: У вас очень мало воспоминаний о детстве, отпечатались ли у вас в памяти эти последние 25 лет песен, музыки, турне, встреч с публикой?

МФ: Я зафиксировала в своей памяти исключительные моменты, здесь у меня также очень выборочные воспоминания, полагаю, это необходимо, немногое забывать, вещи которые мы хотим и не забываем, они необходимы для собственного психического здоровья, но вещи, которые с особой силой отложились в моей памяти, несомненно, это все последние годы в особенности.

В. Это воспоминания о сцене?

МФ: Также. В особенности они. Также есть и другие, более болезненные, но которые особо значимы для моей жизни.

В.: А также присутствие вашей публики, которая проявляет себя во время концертов, а также, возможно, и между концертами, когда вы пересекаетесь со своими фанатами.

МФ: Полагаю, каждый артист скажет так же, ей (публике) я обязана всем, не знаю, правда ли это, но мне чрезвычайно повезло, это возвышает, что помогает, я бы сказала, позволяет мне жить, это неописуемо, неописуемо. Повторюсь, это подарок судьбы, о котором я даже и не подозревала, и, если говорить о работе, волшебство начинает действовать и эта публика для меня волшебная в своей заботе и преданности, несомненно, мне необычайно повезло.

В.: Эта профессия – ваше настоящее призвание?

МФ: Да, да, несомненно, да. Это то, что помогло мне реализовать себя. Будучи моложе, я считала себя совершенно нереализованной, ни к чему по-настоящему не привязанной, ни к чему, да, это по-настоящему важно.

В.: В конце-концов сложно ответить «да» на этот вопрос?

МФ: Потому как у меня я бы сказала… это взгляд через розовые очки, даже если это может показаться преувеличенным или демагогией… Это волнительно… Это искренне и это правда.


В.: Сумели ли вы справиться со временем и с приходом успеха со своими страхами, болью?

МФ: Нет. И это, несомненно, не плохо или не слишком плохо, не знаю. У меня нет ответа.[Далее идёт предложение, в котором я, увы, не распознал глагол, оттого смысл его остался непонятен] J’ai certanement pense des plaies, mais toujours ce mot qui reviens dans vocabulaire de chacune notre ? c’est faire le l’ malhereusement je ne crois pas complice faire l’ ? de quelques choses 
Но сейчас я пробую возвратиться к жизненным силам, всему тому, что помогает нам держаться, помогает просыпаться каждый день, улыбаться. Сейчас всё то, что приносит боль, сомнения, страхи, они там, въевшиеся, составляют часть крови, вен, это темница, но, несомненно, это необходимость, может и нет, но всё это в любом случае присутствует.

В.: Необходимо для творчества?

МФ: В любом случае, это сильно, сильно помогает, в определённом созидании, да.

В.: В вашем спектакле на огромных экранах мы видим много изображений голов мёртвых, идея смерти по-прежнему вас пугает?

МФ: Идея смерти… Моей собственной смерти, во всяком случае, идея смерти вообще меня пугает, это составляет часть каждых двух секунд моего бытия. Пугает ли меня моя собственная смерть, я вам отвечу: иногда да, иногда нет. Иногда слово «неизбежность» может всё законсервировать, это гнетёт, но это неизбежно (inéluctable) Иногда это мучительно, иногда я её ругаю и наоборот (ругаю её противоположность)… я вам особо не смогу помочь своим ответом (смеётся).

В.: Что заставляет вас смеяться в повседневной жизни?

МФ: Начало нашего интервью, перед началом была очень драматичная атмосфера. Вероятно, абсурд.


В.: Абсурд во всех его проявлениях? Визуальных и диалогах?

МФ: Во всех формах.

В.: А в кино? У вас страсть к кино.

МФ: Я хотела бы отметить фильмы Тарантино, они очень хороши и вызывают смех. Я люблю не все его фильмы, но есть такие, которые я обожаю, есть и такие, которые я не воспринимаю, но его фильмы в настоящее время меня интригуют.

В.: Вы уже двадцать пять лет на сцене, этот рекорд продолжается, ваш артистический юбилей окружён этим культом тайны, как вы сами определяете это слово «тайна»?

МФ: Слово «тайна»… О Боже, для начала скажу, что, касательно меня, здесь нет никакой «стратегии загадочности», надеюсь, меня поймут. Но если говорить о «тайне», то это нечто такое, что скрыто, возможно, это нечто религиозного порядка, я даю вам словарное определение, указанное отвечает определению «загадочное»…

В.: Сейчас 12 сентября, это хороший день, Милен Фармер, это день вашего рождения, и вы не готовы идти спать, поскольку этим вечером на Стад де Франсе вас ожидает большой подарок – 80 000 зрителей на последнем из ваших концертов во Франции, вы любите устраивать праздники на свои дни рождения?

МФ: Честно говоря, я давно не праздную свои дни рождения, но, признаться, день рождения перед 80 000 человек на Стад де Франсе это будет нечто такое, что будет невероятно здорово пережить, так что мне очень нравится эта идея (смеется). Мне это нравится. Эта дата не была выбрана специально, стадион Стад де Франс был свободен лишь на 11-е и 12-сентября, мы решили, что 12-е сентября и эта дата дня рождения это будет здорово, для меня, это будет потрясающий подарок от 80 000 человек, это потрясающе.
В.: Помимо прочего вы сказали, что после турне лучшее – это снова погрузиться в созидание, у вас уже есть идея будущего студийного альбома?

МФ: Совершенно нет (Absolument pas). Совершенно нет. Несомненно, мы думаем о том, что я буду делать завтра, что я буду делать завтра, но у меня пока нет ответа. У меня есть проект фильма, разумеется, есть проект будущего альбома, но пока всё это белая страница, совершенно белая. Но я очень хочу заняться этим очень очень скоро.

В.: Мы затронули тему вашей страсти к кино, вы сказали о вашем проекте в кино, полагаю, это нечто, очень важное для вас. Можно ли узнать об этом подробнее?

МФ: Это проект Клода Бери, которого я очень люблю, созданный по произведению Натали Реймс, его режиссёром будет Бруно Авейан, для него это будет первый полнометражный фильм, и, Боже, будущее покажет.

В.: Вы играете главную роль?

МФ: Для меня это будет главная роль во втором фильме, и я надеюсь, что фильм найдёт свою публику.

В.: Если говорить о будущем, возможно ли, что однажды в будущем вы будете меньшее внимание уделять сцене ради кино?

МФ: Пока у меня нет никакого ответа на этот вопрос. Я нуждаюсь в музыке, нуждаюсь в словах. Думаю, даже убеждена, я более инстинктивна… я знаю, что настанет момент, когда я более не захочу говорить с публикой, петь. Я самостоятельно выберу этот момент прежде чем он выберет меня. Будет ли это выбор в пользу кино – не знаю.

В.: Вы знаете дату, когда придёт этот срок?

МФ: Нет. Разумеется нет. Нет.

В.: Извините.

МФ: Ничего. Нет.

В.: Что способно положить конец музыкальной деятельности?

МФ: Отсутствие желания. Сохранение исключительного молчания по отношению к радио.

В.: Иногда это интересно.

МФ: Когда более не хочется ни отдавать, ни получать. Я не представляю себя мёртвой, просто мне более этого не хочется. Всё имеет свои пределы, не знаю, может я скажу глупость, я всё время возвращаюсь к настоящему моменту, думаю, это будет спонтанно, что-то внутри меня скажет мне: «Здесь надо, надо остановиться».

В.: Это показывает настоящую силу характера.

МФ: Вероятно, это также часть меня, да, да, эта сила характера, несомненно. По крайней мере не врать самой себе, не обманывать себя, и хорошенько выспаться (смеётся).

В.(удивлённо): Вы хорошо спите в настоящее время?

МФ: Нет (смеётся). Нет, это не возможно. Ещё раз скажу, мне чрезвычайно повезло, я переживаю потрясающие моменты, я вновь благодарю публику, благодарю за эту преданность и… я постараюсь не плакать, спасибо большое.

В.: Это вам спасибо. Спасибо Милен за то, что согласились на это интервью.

Источник: mylene.clan.su Перевод, Leon