Outré: Большое количество ваших песен, кажется, одержимы смертью и тёмной стороной жизни. Иногда вам кажется, что люди видят в вас больше, чем было в вас изначально?

Фармер: Да, но это нормально. Всё к лучшему. То же самое происходит со мной, когда я смотрю кино или читаю книгу. Это фантазия в работе. Я не могу винить людей за прочтение того, что могло бы быть в моих песнях. Но, опять же, возможно эти вещи существуют и я их не вижу.

Outré: Но, тем не менее, темы любви и смерти и то, что лежит между ними, очень распространены в ваших песнях.

Фармер: Это мои любимые темы. Всегда существует страх завтрашнего дня, определённая грусть. Опять же, может быть, моё мировоззрение изменилось. Мои слова изменились в свете прошедшего. Любовь и смерть никогда так легко не спутывались со СПИДом. Я думаю, что это одна из жутких шуток жизни.

Outré: Пойдя по противоположной дороге, вы иногда наблюдали, что ваши зрители не видят некоторых аспектов вашей работы?

Фармер: Есть люди, которые не восприимчивы к тому, что я делаю - люди, которые собираются подавить это - таковы правила игры.

Outré: Вы ведёте очень замкнутый образ жизни вдали от толпы. Вы не возражаете, когда к вам подходят на улице?

Фармер: Это случается очень редко. Есть люди, которые легко приближаются. Другие ведут себя сдержанно. Но это правда, что признание это что-то такое. Я считаю трудным принять это. На сцене с аудиторией - это невероятно. В своей работе я даю как можно больше. Но мне трудно в повседневной жизни, потому что я не знаю, как жить с этим. Я бы предпочла исчезнуть.

Outré: Можете ли вы описать один из ваших дней, когда вы не работаете?

Фармер: Вы знаете, это, наверное, так банально, что не стоит говорить об этом. Такой же день, как и у всех остальных - я ем, сплю и думаю...

Outré: Чем вы «питаетесь»?

Фармер: Это очень хороший вопрос! Я много читаю. Много стихов. Я «питаюсь» вещами, которые не обязательно являются материальными. Я люблю кино и смотрю его довольно часто... или я просто провожу дни, ничего не делая, что не очень славно, между прочим!

Outré: Многие из ваших видео были весьма сексуальными и тревожными, сводя некоторых цензоров с ума. Это вас беспокоит?

Фармер: Нет. Это не сексуальная ясность, из-за которой цензоры сталкиваются с затруднениями - это тревожащее психологическое насилие, разочарование.

Outré: Разочарование?

Фармер: Да. Это отказ лгать самому себе. Сегодня мы в полной потере всех форм иллюзий - впечатляющий способ. Времена становятся всё труднее и труднее. Очень мало прекрасного, нам ничего не предлагают. Но времена обычно приводят к периодам большого творческого потенциала, так что будем надеяться, что будут происходить интересные вещи.

Outré: Простите банальность моего вопроса, но вы боитесь смерти?

Фармер: Я думаю, что смерть есть единственная важная вещь - единственная по-настоящему страшная вещь. Не столько сама смерть, а то, что будет после смерти, а также незадолго до смерти. И физический распад...

Outré: В одном из своих ранних хитов «Libertine» вы пели: «Жизнь так грустна, как стакан гранатового сока». Вы действительно так думаете?

Фармер: Почти так. Это печально. Но, в то же время, каков блеск стакана с гранатовым соком!